О лилиях и прочих луковичных

Сад для всех

Жорж Луи Леклер (Бюффоном он стал позже, в возрасте 25 лет) – яркий представитель не только своего сословия, буржуазной верхушки, но и своего времени: он оказался именно тем человеком, который был тогда нужен. Один из самых знаменитых учёных второй половины XVIII века, он, признаться, не очень точно вписывается в этот образ. Крепкий, с завидным здоровьем, весьма энергичный и честолюбивый молодой человек, более того – с неплохим состоянием, самостоятельный и независимый. Его жизненный опыт уже не так мал: любовная интрига, дуэль, убийство противника, побег от правосудия. Впрочем, путешествия пошли ему на пользу. В родной Бургундии множество полезных знакомых, среди парижских приятелей – молодой министр Морепа. Именно этот последний, кстати, безошибочно угадав деловой и научный потенциал Бюффона, обеспечил ему впоследствии место интенданта ботанического сада. Но некоторое время до этого Бюффон занимался предпринимательством: это у него получалось великолепно. Благодаря своим связям, он получал правительственные заказы: производство пушек для армии, заготовка древесины для флота. Были ещё питомник-дендрарий и т. н. кузница - по сути же, большой металлургический завод, на тот момент, пожалуй, один из наиболее крупных в стране! Деньги г-н Бюффон, конечно, любил. Однако, будучи ловким и удачливым дельцом, тем не менее он всегда был и оставался и учёным тоже: изучение прочности древесины, вопросы восстановления лесов, акклиматизация новых фруктовых деревьев и декоративных растений, эксперименты с целью получения стали высшего качества, теоретические вопросы минералогии и геологии. В науке его явно интересовала не отвлечённая теория, а практическая сторона естествознания.

Став интендантом ботанического сада, Бюффон, разумеется, не перестал быть предпринимателем. Министр Морепа, таким хитрым и непростым маневром протаскивавший его на эту должность, не ошибся: Бюффон с энергией принялся за дело реставрации Сада. Например, на базе разрозненного и пёстрого собрания экспонатов (лекарств, раковин, плодов, скелетов, чучел, минералов) из т.н. «Кабинета Короля», предстояло создать серьёзный научный музей. Путём личной обширной переписки (он прекрасно владел словом и ценил красоту стиля), Бюффон принялся добывать новые экспонаты для музея. В награду за дары жертвователи получали диплом «Корреспондента Королевского сада» - бумага никакого практического значения не имевшая (и для принимавших дары, разумеется, бесплатная), зато лестная для тщеславия. Деловая хватка бывшего предпринимателя отразилась и в его деятельности по расширению территории Сада. Для начала Бюффон, не дожидаясь пока поступят казённые средства, приобретал участки смежной земли на собственные деньги, чтобы затем не без пользы для своего кошелька продать эти земли королю. Один из купленных у соседнего монастыря участков требовалось освободить от арендаторов, построивших там дома. Чтобы выселить, наконец, последнего несговорчивого арендатора, Бюффон распорядился разобрать крышу его дома. Поскольку дело происходило зимой, нужный эффект был достигнут моментально.

Но никакая деятельность по реорганизации Сада не принесла бы Бюффону той громкой славы, которую он обеспечил себе своей многотомной «Естественной историей»! А началось всё с того, что тот же Морепа предложил ему провести на досуге описание коллекции Кабинета Короля. В ответ Бюффон предложил описание всей природы, планируя уместить это в 15 томах. Что характерно и отражает суть его характера, Бюффон, выдвигая министру столь дерзкое предложение, не имел на тот момент достаточной подготовки. Юрист по образованию, он был способным математиком, в некоторой степени ботаником, однако не натуралистом и уж никак не зоологом! И тем не менее, 36 томов «Естественной истории» и 8 дополнительных были написаны и принесли громкую славу и самому Бюффону, и Франции. Сочинения эти читали, переводили на другие языки, обсуждали, хвалили и, конечно, критиковали. Впрочем, на большинство критических отзывов Бюффон не обращал внимания, считая что отвечать на них ниже его достоинства. «Естественную историю», к слову, по крайней мере пыталась читать Екатерина II, и совершенно точно читал и высоко ценил Ломоносов.

Примерно с 1750 г здоровье Бюффона уже оставляло желать лучшего: он страдал от болезни почек. Физические страдания, очевидно, не слишком мешали его работе, но в семье дела обстояли намного хуже, и это действительно мешало. Он тяжело переживал смерть жены; молодая супруга его единственного сына стала гласной любовницей герцога Орлеанского; была украдена касса «кузницы»… Умер самый знаменитый из интендантов Ботанического сада 16 апреля 1788 г, накануне начала Великой революции, на 81 году жизни. Графу Бюффону, к счастью, не довелось увидеть, как нож гильотины отсекает голову его любимому сыну, гвардейскому офицеру.

Именем прославленного учёного названа одна из улиц, окружающих Сад Растений;  в самом саду напротив здания Галереи эволюции можно видеть бронзовую статую Бюффона работы скульптора Жана Карлуша (1908 г). Если зайти в Сад с противоположной стороны, с ул. Жоффруа Сент-Илера, то справа от входа будет небольшой дом, купленный Бюффоном в 1772 г, в нём он прожил последние 12 лет своей жизни. Его 44 тома «Естественной истории» переиздавались 10 раз, эти книги были известны не только в узком кругу учёных, но и среди широкой публики. Из числа многочисленных подражателей следует упомянуть хотя бы Альфреда Брема. На русский язык работы Бюффона переводили, хотя в начале XIX века русские дворяне и интеллигенция, прекрасно знавшие французский язык, читали его в оригинале. Предполагают, что читал работы Бюффона и Пушкин, но, конечно, не по причине интереса к естественным наукам, а, скорее, для вдохновения – как образец французского стиля.

Читать дальше

владелец контента сайт "О лилиях и прочих луковичных" ©